21:33

ПОДВИГ МИХАИЛА ХАЙКИНА

В августе 1944 года мы с мамой, я - 9-ти летний пацан, собрались ехать из Кзыл-Орды домой в г.Енакиево, когда советская власть (а все говорили ''Товарищ Сталин'') выдала постановление о деэвакуации населения, в первую очередь семей воюющих солдат.
С 1941  по август 1944года  мы, беженцы, через страх, холод, голод и болезни выживали в Кзыл-Орде, и вот мы возвращались домой. Накануне мы получили письмо-треугольник с военным штампом от папочки, и я прочел вслух маме, что он жив - здоров, чего и нам желает, что немцев  убивает беспощадно, что скоро войне конец.
Мой старший брат Яшенька в конце 1943 года уехал в Киев. Он учился в Кзыл-Ординском автотранспортном техникуме, который после освобождения Киева вернулся домой, то есть в Киев.
Наше возвращение было трудным, волнительным и долгим. 2000 км до Саратова и 900 с гаком км до Енакиева, огромное количество сорвавшихся домой людей, редкие эшелоны, жизнь на узлах под открытым небом, скудная редкая пища.
Перед отъездом из Кзыл-Орды мы, как семья воюющего солдата, получили посылку т. н. ''американской помощи'' - по банке конфитюра, колбасного фарша и ''тушенки'', яичный порошок и кубики сухого супа, галеты и жвачки.
Мы возвращались домой, мы были в сбившейся группе земляков, было радостное настроение и делились, чем могли.
Три года назад, в октябре 1941 года, я был шестилетним ребенком, болезненным и безвольным, непонимающим во многом , что происходит вокруг, а теперь, в августе 1944 года, я был девятилетним пацаном, не по годом повзрослевшим, воспринимающим события семейной  и окружающей жизни по достоинству, я был уже помощником маме.
И еще важная вещь - я умел читать и писать, причем владел этим не по годам серьезно, так как еще до школы читал уже бегло одними глазами, проглатывал и помнил тексты.
А война еще шла, и кое-кто  из тех, кто радостно возвращались домой, еще получат похоронки, как моя родная тетя Фира (родная сестра мамочки), получила уже после Победы похоронку на мужа Елина Леву, что 13 мая 1945 года он геройски погиб в сражении с польскими бандитами.
Конечно, все еще будет… Еще будут горькие, страшные минуты, будут потери и разочарования, убогость быта  и  счет копейкам, но сейчас мы ехали домой, домой... И наперекор всему, вся наша семья была жива!
Из радио — репродукторов, развешанных во многих местах,  вещал торжественный голос Левитана, пел сердцем Утесов и  звучал ''Синий платочек''. Верховный своими приказами назначал салюты в честь наших побед, и гремели марши Семена Чернецкого... Мы ехали домой...
И вот мы добрались до родного города... С вокзала вышли на Партизанскую и поволокли узлы по мостовой, я как мог ковылял босиком...
Спустя какое-то время я стал ощущать железный скрежет и какой-то тревожный гул, я сжал руку мамочки, прижался к ней - ''фашистские самолеты …'', но мамочка успокоила меня ''Что ты, сыночек ... Это наш металлзавод...''.
На полпути какой-то попутчик мужчина взялся помочь нам и донес наши узлы до улицы Щорса. Доковыляли к воротам нашего дома и тут силы оставили мамочку. Она опустилась на землю и, закрыв глаза, привалилась спиной к воротам родного дома. Я испугался, стал теребить ее руками и громко плакать.     Из калитки соседнего двора выглянула женщина, потом скрылась и послышался крик ''Полина Яковлевна, Полина Яковлевна!'' Прибежали несколько женщин, привели в чувство мамочку , и под руки довели ее до дверей дома, мамочка достала из-под ворота платья ключ и мы вошли в дом.
В прихожей и в четырех комнатах дома были одни голые стены - ни мебели, ни посуды, ни ведра, ни ложки, ни вилки. Не говоря уже о швейной машинке ''Зингер'' и раскройном столе, о чем беспокоился в письмах с фронта папочка. 
К вечеру первого дня нашего возвращения в родной дом, соседки стали возвращать наши вещи - посуду, стулья и табуреты, кухонный стол, и замечательный черный кожаный диван.
Кроме этого, соседки принесли чугунок с горячей картошкой, немножко постного масла, краюху хлеба и кувшинчик молока.
Поужинав, в сумраке вечера мы улеглись с мамочкой на диван - я, как в довоенном ''раньше'', на свое любимое место к спинке дивана, мамочка укутала меня в одеяло и прижалась ко мне.
Я окунулся, провалился в  сон, и когда я проснулся к полудню следующего дня, увидел мамочкино лицо с такой счастливой улыбкой, какую я раньше не видел.

Спустя короткое время, мы получили продовольственные карточки и стали выживать.
Со временем соседки принесли к нам все наше довоенное добро, а главное, папину машинку "Зингер'' и раскройный стол.
Соседний  пацан Володька Родько, мой ровесник, глядя на меня сверху вниз, сказал: ''Ты - доходняк...'' А потом, помявшись, добавил: ''Ваших немцы убили в душегубке на Красном Городке''.
Придя домой, я это рассказал мамочке. Мамочка  разрыдалась, прижала меня к себе.
Через несколько дней мы на трамвае доехали до конечной остановки на Красном Городке, вышли  и прошли на пустырь. Мамочка, оглядевшись, увидела какой-то бугорок, подошла к нему и выложила на нем ряд камушек. ''Что это, мамочка?'' Глухим голосом она сказала ''Это твоя бабушка Сура, тетя Люба, сестричка Беллочка и дядя Миша''.
Прошли, пролетели года… Ушли мои папа и мама, мой братик, многие мои родные и близкие, мои друзья...
С июля 1998 года я проживаю в г.Кармиэле, что на севере Израиля, а с апреля 2006 года на 9-м этаже, в однокомнатной квартире дома, т.н. Микбацей-диур (социальное жилье).
По-видимому, это моя последняя пристань на белом свете.
Из окна моего пристанища на запад видны кварталы белых домов, а за ними ближние и дальние холмы, усеянные домами. Растительности маловато.   Но вид окружающего меня пространства гармоничный и впечатляющий. Не зря, именно за это Кармиэль называют израильской Швейцарией.
Здесь я впервые стал общаться со всемирной сетью, и в 2010 году мне открылся сайт моего родного города ''Енакиево как на ладони'' от Сергея Enakievets и на нем я прочел:

"С 1 ноября 1941 года город оказался во власти оккупантов. Вот трагическая далеко не полная статистика: за 22 месяца оккупации фашисты расстреляли и замучили 615 ни в чем не повинных жителей. Среди них 255 мужчин и 360 женщин и детей. По возрастному составу: до 20 лет - 240 человек; от 20 до 30 лет - 48 человек; старше 30 - 327 человек. По национальному составу:   русских - 43; украинцев - 13; евреев - 555; других национальностей - 4 человека.
В июне 1942 года всех проживающих в городе евреев (555 человек) согнали в барак на территории Красного городка. Там их продержали под усиленной охраной несколько дней голодными, а затем ночью погрузили на автомашины и вывезли за двадцать километров от города в Горловский район. Всех еще живыми бросили в шурф шахты "Узловская"".
Там же на  сайте я прочел нижеследующее:

"…ПО  НАЦИОНАЛЬНОСТИ МЫ ПОДОПЕЧНЫХ НЕ ДЕЛИМ…

О работе благотворительного фонда "ХЭСЭД-ЦДАКА".
Сегодня здесь на учете и обслуживании 188 человек. О задачах, реальных делах и перспективах рассказывает бывший электромонтер ОАО "ЕМЗ", заведующий отделением Михаил Соломонович Хайкин. 
- Отличие нашей организации от городской еврейской общины не только в том, что на учете у нас - исключительно люди престарелые, одинокие, слабые здоровьем. По национальности мы подопечных не делим. Достаточно примеров, когда один из членов семьи, еврей, умер, а здравствующие муж или жена, не евреи, все равно попали под нашу опеку. 
- То есть интернационализм в действии?
- К громким словам наш небольшой коллектив не привык. Трое патронажных работников - Людмила Николаевна Вожжова, Евгения Борисовна Можарова, Наталья Викторовна Панкулич выполняют скромную незаметную, но очень важную работу для людей с ограниченными возможностями передвигаться самостоятельно. Дважды в неделю они развозят по городу и окрестностям обеды, лекарства. Ежемесячно в пятнадцать малообеспеченных семей - продуктовые наборы.

Но только этим благотворительность не ограничивается. В кафе "Премьера" пять раз в неделю мы кормим обедами людей, способных добраться туда самостоятельно. Цена обеда - более четырех гривень. Кроме того, дважды в год (к Пасхе и Новому году по еврейскому календарю) подарки получают все наши подопечные. 
В нынешнем году в подарочные наборы входили постельное белье, одеяла, халаты, кое-что из одежды...
- Все это стоит денег. Кто спонсор?
- Благотворительная организация "Джойнт" из Соединенных Штатов Америки. Связи ее с Советской Россией уходят корнями еще в первые послереволюционные годы. Во времена культа личности помощь прекратилась на десятилетия, а возобновилась лишь с началом демократических преобразований в нашей стране. Как видите, отдача от связей с "Джойнт" реальна и существенна.
Применяем мы и такую форму, как добровольные пожертвования. Например, благодаря им смогли взять на еврейское кладбище смотрителя. Потихоньку наводим порядок и там. Правда, бывает обидно: со всех сторон несут мусор именно к могилам наших умерших... 
- Михаил Соломонович, расскажите о планах на будущее... 
- Есть твердая договоренность с исполкомом горсовета и уже определено место в одном из скверов центра города, где наша организация откроет мемориал енакиевцам - жертвам холокоста. Мы сегодня устанавливаем их имена, собираем пожертвования на памятник. А надо три тысячи долларов, - как видите, немало. Поэтому, пользуясь случаем, обращаюсь за помощью.
В наших планах - налаживание более тесных связей с городской украинской и зарубежной общественностью. Нельзя, чтобы вокруг реально функционирующей еврейской благотворительной организации существовал своего рода заговор молчания.

Беседовал В. СКНАРЬ. Газета "Енакиевский рабочий" 13.06.2002"

         Благодаря моему земляку енакиевцу Владимиру Горбачеву, молодому человеку — владельцу собственного сайта - мне удалось связаться с Ритой Мойсеевной Хайкиной - вдовой Михаила Соломоновича Хайкина -проживающей сейчас в Енакиево.
Рита Мойсеевна отозвалась на мои вопросы, и благодаря Володе Горбачеву я имею возможность продолжить рассказ.
По словам Риты Мойсеевны:    
''Михаил Соломонович Хайкин родился 10 июля 1938 года в Брянской области, поселок Сеща. Здесь он закончил  школу, затем его семья переехала в Енакиево, где он окончил горный техникум. Его отец погиб на фронте. После армии Михаил пошел работать на завод наладчиком в кислородно-конвертерный цех. Работал до пенсии. Затем его пригласили работать в общину евреев города Енакиево, где он руководил 10 лет. Умер 23 декабря 2008 года. Похоронен на еврейском кладбище (Красный городок) в Енакиево.На сооружение памятника собирали около 5 лет евреи города. Коллектив ЕМЗ безвозмездно вылил из металла минору. 20 ноября 2005 года памятник жертвам Холокоста был открыт. Местная поэтесса Маслакова Стелла Николаевна прочла собственное сочинение "Плач о детях Холокоста". Большую энергию сил в организацию памятника сделал Хайкин Михаил Соломонович (10.07.1938 - 23.12.2008). 
Через несколько лет памятник вандалами был поврежден. С помощью местных властей он был реставрирован. На сооружение памятника собирали около 5 лет евреи города. Коллектив ЕМЗ безвозмездно вылил из металла минору''.
Уже из интервью Михаила Соломоновича ясно, что он личность не ординарная. Умная  речь, описание ситуации в еврейской общине, подробности  и заботы повседневной работы, и заветная цель — увековечить память жертв евреев от рук фашистов.
В Енакиево, как и во всей Украине в 1998 году, когда Михаил Соломонович вышел на пенсию и добровольно взвалил на себя заботы еврейской общины, положение было тяжелейшее  — остановленные производства, страшная денежная инфляция, невыплаты зарплат и пенсий.
Для создания памятника нужны были услуги архитектуры, материалы для строительства, помощь ЕМЗ в отливке величественной двухметровой миноры — семисвечника, собственно сооружение памятника — все надо было оплачивать, выпрашивать, преодолевать неприязнь.
Через пять лет непрерывных повседневных усилий мечта Михаила Соломоновича осуществилась — в центре города, рядом с вечным огнем был открыт замечательный памятник невинным жертвам фашистов.
На центральной доске памятника на русском и иврите надписи -

''ВЕЧНА И БЛАГОСЛАВЕННА ПАМЯТЬ О ВАС.

ДА ВОЗВЫСЯТСЯ ВАШИ ДУШИ''
20 НОЯБРЯ 2005 ГОДА МИХАИЛ СОЛОМОНОВИЧ ХАЙКИН НА ОТКРЫТИИ ПАМЯТНИКА

Но пришла власть президента Ющенко.
Во Львове был воздвигнут громадный памятник Бандере - 6-ти метровая скульптура.
И местная, затаившаяся было антисемитская фашистская рать, стала издеваться над памятником.

         Люди, будьте бдительны! Помните призыв Бертольда Брехта 70 лет назад "Еще способно плодоносить чрево, которое вынашивало гада"

Черняховский Ефим, Кармиэль Израиль, 2015 год.