В год 65-летия Великой Победы не лишним было бы напомнить о том, чем обернулась оккупация для наших земляков в 1941-1943 годах, когда земли Донбасса топтали кованые сапоги солдат гитлеровского вермахта и их союзников – румын, итальянцев и прочих представителей «европейской спильноты».
Ниже мы публикуем воспоминания жительницы посёлка Металлист Полины Ивановой, которыми она решила поделиться с потомками, многие из которых нынче, благодаря усилиям националистов, получают превратное представление о событиях того времени.
- Ещё весной сорок первого, казалось, ничего не предвещает надвигающейся трагедии,- вспоминала Полина Петровна. - Все, включая домохозяек, усердно трудились на полях, где после обильных дождей намечался богатый урожай всех сельскохозяйственных культур. Особенно отличилось звено женщин под руководством жены директора совхоза Титаренко, а также звено Валентины Бобковой.
В субботу, 21 июня, молодежь долго веселилась в клубе. Утром, подоив коров, сельчане погнали их на пастбище. Шли спокойно, разговаривали, шутили, смеялись. Но когда возвратились, то увидели, что все жители центральной усадьбы собрались у столба с громкоговорителем. Женщины плакали и кричали, а мужчины стояли, понурив головы: война!..
Всё сразу изменилось. Ежедневно земляков провожали на фронт. Основной рабочей силой в совхозе оставались женщины и дети. Были организованы курсы трактористов. Первыми мужчин заменили Лемешкина, Горбачева, Голубина и другие односельчанки.
В июне война грохотала еще далеко от «Металлиста». По радио постоянно звучали призывы: «Наше дело правое, враг будет разбит», «Мы победим» и т. д. Сообщалось, что наши войска ведут ожесточенные бои, и первоначально все верили пропагандистским заявлениям, что дальше старой границы мы фашистов не пропустим. Однако враги продвигались и дальше вглубь страны, фронт приближался. Уже во второй половине лета в совхозе расположился полевой аэродром. Однако после того, как немцы перешли Днепр и рванули к Донбассу, лётчиков и технику эвакуировали дальше на восток. В конце сентября в школе разместился госпиталь. Классные руководители раздали детям тетради и учебники и отправили их домой. Наверное, впервые за всё время дети не радовались освобождению от занятий. А фронт уже был совсем близко.
Началась эвакуация совхозного имущества: угнали скот, увезли технику. Закрылись все учреждения. Правда, в эвакуацию уехали не многие – в основном руководители хозяйства. Зато в посёлке появилось много беженцев из занятых фашистами областей. По полям и огородам бродили коровы и свиньи, хозяева которых, видимо, при отступлении погибли под бомбёжкой либо потерялись. Ходили зловещие слухи о зверствах оккупантов. А неподалёку уже слышались разрывы бомб и снарядов. Отступая, наши взорвали мельницу, элеватор, железную дорогу. Элеватор горел несколько дней – он находился в соседнем посёлке Кутейниково рядом со старым. Это было огромное здание, специально построенное под зерно последнего небывалого урожая. Когда стены рухнули, люди кинулись собирать уцелевшее зерно. Многим это впоследствии спасло жизнь: чтобы не умереть с голоду, люди делали ручные мельницы, крупорушки, на которых каждая семья молола зерно, что принесла с элеватора. Так и выживали жители совхоза. А со станции Иловайская, из Макеевки, из Сталино приходили голодные люди и меняли вещи на горелую пшеницу и кукурузу.
Несколько дней в посёлке было безвластие. Советские войска уже отступили, а немцы пока не пришли. И вот осенним днём появилась немецкая разведка. Дети и подростки выглядывали из-за углов: какие же они, фрицы?.. Заявившиеся в посёлок оккупанты сразу же потребовали у жителей хлеб, кур, молоко и другие продукты. На центральной усадьбе и в посёлке Бондарево расположились отборные части СС, полевой аэродром. Немцы начали наводить свой «новый» порядок, расклеивая по стенам домов объявления на русском и немецком языках, где почти за каждое нарушение полагался расстрел. Жители с наступлением темноты оставались по домам, окна маскировали. Всё взрослое население выходило на работу туда, куда укажут фашисты.
Женщины работали в основном в садах и на огородах. Зимой молодежь гоняли на очистку дороги вдоль железнодорожного полотна. Денег, разумеется, никто не платил. Однако зимой немцы давали паёк: булка хлеба, немного сахара и еще кое-что на неделю. Если на железной дороге не было работы, заставляли вывозить навоз на поля. Фашисты заняли под жильё контору, магазин, школу, клуб, столовую, детсад. Оборудовали бойню и колбасные цеха. Причем скот на мясо и колбасу отбирали у жителей. Военнопленные трудились на отремонтированной кутейниковской мельнице. Однажды двое пленных, перевозивших хлеб, взяли по две буханки. Вечером их арестовали, а наутро заставили выкопать себе могилу, и расстреляли, бросив в яму еще полуживыми. Тут же расстреляли и пленную медсестру-осетинку, посчитав её за еврейку.
Летом жителям раздали участки земли и заставили её обрабатывать вручную. Урожай доставался мизерный – почти всё зерно надо было сдавать в комендатуру. Между тем фронт продвинулся далеко на восток, а за ним ушли и эсэсовцы. Оставалась только комендатура. Но зимой 1942-1943 годов, после разгрома под Сталинградом, фашисты снова вернулись в совхоз. Всех жителей центральной усадьбы выгнали из домов и квартир. Семьи вынуждены были переселяться в подвалы, сараи, летние кухни. И это при сорокаградусном морозе!
К лету сорок третьего года фронт стабилизировался у Саур-Могилы. С территории совхоза было видно, как фашистские самолёты, поднимаясь с аэродрома у посёлка Бондарево, бомбили наши части. Советская авиация отвечала тем же. Особенно досаждал немцам У-2. Он прилетал в одно и то же время, двигаясь вдоль балки со стороны Елизавето-Николаевки, и каждый вечер сбрасывал бомбы на жильё, где обитали фашисты, на аэродром. Однажды фугасная бомба попала в дом, где жили немецкие лётчики. Многие из них погибли. Были и другие меткие попадания. Однако вреда самим жителям советские бомбы не причиняли.
Не следует думать, подчеркивала Полина Петровна, что люди покорно сносили фашистское иго. Молодежь, например, протестовала, отказывалась выходить на работы. Был такой случай: однажды очищали дорогу возле села Григорьевка. От приехавшего немецкого инженера-путейца молодежь потребовала прислать смену. Тот грубо отказал. Тогда подросшие за годы оккупации парни схватили под уздцы лошадь и потащили приехавшего на ней грубияна в управу. Наверное, быть беде, если бы не вмешался школьный учитель Павел Петрович Шнурковский. Ведь могла повториться трагедия, произошедшая в селе Степано-Крынка в марте сорок третьего года, когда за подобное сопротивление немецким властям были убиты люди. На этот раз обошлось. Даже смену прислали. А вот девчат, отказавшихся грузить навоз, при сорокаградусном морозе посадили в сарай при комендатуре. Многие бежали из совхоза, прятались у родственников.
На хуторе Бондарево была своя подпольная группа. Ею руководил А. Яровенко. Подпольщики передавали нашим сведения о фашистских войсках и аэродроме. Однажды после передачи сведений связники А. Андреева и О. Алёхина попали в облаву в Макеевке. Их бросили в немецкую тюрьму, где били, пытали, но ничего не добились. Ведь сведения уже были переданы, а улик у немцев не оказалось. Арестованным удалось освободиться благодаря помощи учительницы-немки (по мужу Цыплаковой). А вот руководитель подпольщиков Яровенко позже был расстрелян в селе Степано-Крынка в числе шестнадцати борцов с оккупантами.
Особенно лютовали фашисты при отступлении. 27 августа сорок третьего года они выгнали многих жителей хутора Бондарево, центральной усадьбы и посёлка Кутейниково из их жилищ и погнали на запад через Володарский завод и Моспино. Гнали аж до Николаевской области. Уцелевшим удалось возвратиться в совхоз только осенью. В освобождённом совхозе уже кипела жизнь. Остававшиеся земляки рассказывали, что бои за освобождение совхоза были тяжелыми. Только в районе аэродрома погибло около трёхсот наших бойцов и командиров. Юношей, достигших призывного возраста, призвал в армию полевой военкомат. Только с центральной усадьбы ушли на фронт В. Корниенко, В. Писаренко, Р. Бриндак, И. Гудков, И. Локтионов, Куляев, Белан и многие другие. Большинство из них с фронта уже не вернулось.
…В этих безыскусных воспоминаниях словно в капле воды отразились реалии, пронесшейся над нашей землёй военной катастрофы, увлекшей за собой жизни более двадцати миллионов людей. В каждом городе, селе и посёлке Донбасса ещё находятся памятники с именами освободителей и земляков, павших на фронте. Люди еще помнят места захоронений мирных жителей и военнопленных, ставших жертвами зверского «нового порядка», принесённого на нашу землю с цивилизованного Запада. И если мы не хотим повторения пройденного, то должны с максимальной бережностью относиться к нашему прошлому, защищать его от тех, кто хотел бы вновь отдать нашу землю и наш народ под власть если не нацистской, то глобалистской диктатуры. Мы должны быть максимально бдительны, тверды, если не хотим, чтобы при нашей жизни и жизни наших детей вновь повторилась трагедия, которая произошла в сороковые годы прошлого столетия.
