Донбассомания

Как вам словечко? Берите, пользуйтесь, привыкайте! Тем более что скоро оно нарасхват будет, все к тому идет. Темпы освоения темы столь высоки, что просто удивительно, как до сего дня не нашлось ни одного чокнутого инвестора из дальнего «забугорья», попытавшегося заработать на ней проценты. Своих, понятно, не дождешься. Свои в своем выгоды не видят. По всей видимости, понимание этого постулата и привело к тому, что донбассомания стала делом любителей-одиночек.  

Их, однако, развелось в последние несколько лет столько, что впору вводить новый термин в словарь научных терминов. Прошу отметить, что автор первым употребил его именно в этом значении.    
Автор: Олег ИЗМАЙЛОВ Донбасс «болеет» Донбассом

После того как слово застолблено за мною, хочу рассказать вам, что это все значит. Донбассомания, то бишь повальное увлечение Донбассом, его историей, культурой, эксплуатация местного патриотизма в целях как корыстных, так и не очень, еще не перешли на уровень собирания марок и коллекционирования фарфоровых кошечек. Но за этим дело не станет. Выброс на рынок общественного сознания за короткий срок (каких-нибудь пять-семь лет) сразу нескольких книг, посвященных Донецку, другим городам региона, краю в целом, говорит о том, что на донбассоманию появился устойчивый спрос, который, собственно, и породил предложение. Трудами Евгения Ясенова, Валерия Степкина, Игоря Зоца, Ивана Костыри и других авторов положено, смею надеяться, начало большой традиции - пристального интереса к тому, что называется Донбассом.

Но книжки книжками, а донбассомания не была бы таковой, если бы не было у нее всех признаков «общественной болезни». Сегодня вы не найдете в Донецке и области ни одного мало-мальски серьезного издания, не увлекающегося рассказами о мистере Юзе, товарище Хрущеве и батьке Махно. Интернет-сообщество пестрит блогами и сайтами, посвященными Донецку и прочим городам области. Информационные порталы, специализированные страницы по истории, искусству, промышленности, спорту Донбасса пользуются неслыханным спросом. Мастера непечатного слова, пардон, теле- и радиожурналисты, при всей скудости бюджетов и эфирного времени, проданного рекламным агентствам на полгода вперед, из кожи вон лезут, чтобы соответствовать.

На периферии этого процесса вяло шевелится со своими кондовыми проектами власть, а мы-то думали о них, что их кроме первичного накопления личных капиталов ничего не интересует. Сто сорок лет Донецку отметили на официальном уровне - уже спасибо. Сорок лет не отмечали, а тут сподобились: дружно кричим «ура!». Ведь все это работает на Донбасс, как ни крути. Идеологической глубины за всеми этими краеведческими изысканиями добровольцев, энтузиастов и заведующих отделами администраций пока не видно, но это только пока.

Просто руки не доходили...

Строго говоря, дата рождения донбассомании известна точно - 22 октября 1936 года. Именно в этот день была сдана в набор книга Ильи Гонимова «Старая Юзовка». Первый бестселлер о Донбассе, Донецке, он носил ярко выраженный характер индустриального триллера, провинциального детектива и англо-русской фамильной саги одновременно. Заряд этой книги был столь силен, что практически все, кто разрабатывал эту жилу, в той или иной степени попадали под ее очарование. Некого винить в этом - история нашего бренда непродолжительна, очертания его грубы, грани донецкого характера, сущность менталитета слишком просты и понятны для того, чтобы можно было на их основе предаться широкому творчеству. Да и первый - он всегда первый.

На долгие годы донбассомания была загнана в рамки общесоюзной истории освобождения рабочего класса. А потому спроса особого не имела. Самые продаваемые темы - Юз и англичане, бытовая история Юзовки, дореволюционная этнография, краеведение, махновщина - пылились на полках архивов и в уголках угасающей памяти стариков. Страшно представить, сколько всего интересного и полезного кануло в Лету безвозвратно. Волею капризного случая уцелели отдельные приметы старины, например «пальма Мерцалова». Выкованная к Всероссийской выставке 1896 года, она больше полусотни лет простояла в питерском горном институте безымянной. Лишь в 1953 году инженер сталинского метзавода К. Захаренков заинтересовался раритетом юзовского происхождения. К счастью, был жив и даже трудился на предприятии подручный кузнеца Алексея Мерцалова Филипп Шкварин. Он-то и «опознал» пальму, в создании которой принимал участие. А не случись у Захаренкова приступа местного патриотизма? То-то и оно...

Кто нам мешает, тот нам и помогает!

Теперь пришли иные времена, как писал поэт, но, конечно же, одна только свобода рыться в архивах и старых подшивках не только для своего удовольствия, а и для просвещения сограждан, вряд ли могла бы вызвать к жизни донбассоманию. Что-то должно было произойти, что-то должно было вызвать этот всплеск интереса именно к донбасской истории, чтобы заставить людей копаться в старых историях, начать удивляться своеобычности культурно-этнографического процесса, осознавать особость, самость края и его жителей.

Очень просто - нас подтолкнули к этому. С одной стороны, исключительная роль экономики Донбасса в экономике Украины. Это в Союзе кроме нас были еще Урал, Кузбасс, Тула, Липецк, Челябинск, Брянск, Ленинград, Москва, вся Сибирь, наконец. На Украине же простое осознание того, что один только Мариуполь дает больше 20% валютных поступлений, а Донецкая область - почти четверть всего ВВП, убивает общенациональный патриотизм наповал. С другой стороны, Киев, оккупированный галицкими радикалами, постарался сделать все, чтобы разрушить пантеон былой - советской - славы Донбасса. О третьем факторе - необъявленной войне русскому языку, русской культуре - и говорить нечего - это был контрольный выстрел в голову края.

И пошло-поехало. Патриотами Донбасса становились даже те, кто совсем недавно еще жалел, что родился в сей экологически небезопасной, мягко говоря, местности. Более того, то, что в советские времена раздражало местных и пугало приезжих (высокий уровень преступности, угольная пыль, заводские дымы, статус непобедимых выпивох и т. д.) вдруг стало предметом пусть и потаенной, но гордости, приметной черточкой. Словечко же «донецкие», запущенное в канун «оранжевого» переворота 2004 года, вопреки желанию запускавших, как-то так потихоньку обратилось в лестную оценку. Шутка «Мега-радио» «Как выделить «донецкого» в толпе? - Погодите, он сам выделится» стала тешить донбассовское самосознание, определяя процесс куда более знаменательный и опасный для центральной власти, чем Северодонецк со всеми его сепаратистскими речами.

«И теперь этого у нас не отнять!»

Люди Донбасса стали мыслить категориями, уж простите мне корявое словцо, «донбасскости». И пытаются понять, что это такое и с чем его едят. Пару лет назад я на своем блоге провел обширное интервью на эту тему среди своих друзей. В большинстве своем это журналисты, пиарщики, историки, бизнесмены. Что, между прочим, тоже показательно - сплошь активные категории сограждан наших. Вот некоторые из ответов на вопрос «Особое ли место Донбасс»?

Артем Маслаков, журналист:«Для меня Донбасс - регион, обладающий уникальным экономическим и социальным потенциалом (самые красивые женщины и самые работоспособные мужчины, если грубо)... развитие которого поощрялось в СССР и тормозится в период самостоятельности Украины. Уникальность? При правильном подходе регион мог стать одним из самых динамично развивающихся в мире во многих направлениях - от экономики до культуры и науки (каким по сути и был). Сейчас не удивлюсь, если станет уникальной зоной экологической катастрофы».

Игорь Фарамазян, журналист:«Нет. Донецк (Донбасс) - не особое место. Если это и было особое место, то в том смысле, что и тысячи и миллионы других "особых мест" и "малых родин", обожаемых аборигенами. Но с получением Украиной независимости Донецк (Донбасс) таки получил статус особого места. Этот статус навязали нам, прежде всего, Киев и Галичина, а потом уже приняла остальная Украина. О нас стали рассказывать мифы, в которые сами создатели потом охотно верили. В этой мифологии Донбасс был краем "непуганых миллиардеров", и землей "депрессивных шахтеров", и гнездом "отечественного сепаратизма", и, разумеется, "бандитским притоном". Под все эти мифы обычно пытались подвести и историко-географическую базу: и Гуляйполе рядом, и ДКР имела место быть, и даже Горбачев, приехав в Донецк, сказал, что от него только и ждешь чего-нибудь, вплоть до отделения, - такой, мол, богатый край. В конце концов, и сами дончане поверили в свой особый статус. И теперь у нас этого не отнять!»

Александр Чаленко, журналист:«Донецк - это сегодня столица "альтернативной Украины", "другой Украины", "русской Украины". Вот в этом и заключается особое место на земле нашей родной Юзовки».

Квинтэссенцией же того интервью и, несомненно, всего описываемого нами процесса стало высказывание коренного дончанина, имя которого позвольте мне утаить (он нынче трудится в таких сферах, что, думаю, ему паблисити вовсе ни к чему). Скажу только, что этот человек из своих 60 «с хвостиком» большую часть жизни провел в Донецке, работал в обкоме партии, знаком практически со всей элитой Донбасса. Тем ценней его мнение:

«Никогда не был настоящим патриотом Донбасса. Всегда не любил шушеру из числа полупьяной шахтерни, хотя, кажется, сочувствовал их нелепой жизни, ненавижу зажравшихся "новых", молодых и старых, навсегда вытеснивших многих моих друзей с по праву принадлежавших им мест под солнцем... Знаю же, как "ковался" Донбасс, кто были эти люди, приезжие, наглые, отпетые (как потом получились красивые девки?), не чета "киевским" мямлям, знаю, что в морду можно получить везде, но у нас чаще и круче. Однако уезжая, бывало надолго, был почему-то горд от того, что Донбасс знают на просторах СССР (СНГ), знают край угля и металла, знают Дикое поле с сумасшедшей энергетикой, знают, что нас никто не ставил на колени (нужно это кому-нибудь?) и что от нас не дождешься порожняка (зато можем такого навалить!). В Донбассе я свой, местный, мой архетип на 3/4 здешний, для меня он - "особый район". С ребятами из Красного Лимана и Славянска я пировал на Северском Донце и на дивных озерах, с артемовскими обливался шампанским, пил милекинскую "барбосянку" на Азовье, жрал водку среди антрацитов Тореза и Снежного, закусывал старобешевскими и волновахскими чебуреками... И все это, извините, не выезжая за пределы области!!! А когда приобрел в Киеве квартиру по улице Макеевской, то что-то новое понял про свой патриотизм».

Если вы мне скажете после всего этого, что донбассомании не существует, я пойду и застрелюсь насмерть, как говорят в родственной нам Одессе. Но что-то мне подсказывает, что все-таки я еще поживу...