Сказание о граде Китеже едва ли не самое популярное в славянском фольклоре. Перекочевавшее из нашего языческого прошлого в православие, оно благополучно перешило века и сегодня чарует любителей мистики и невероятного. Кратко если, то якобы жители града Китежа пред глазами подступавших войск противника дружненько помолились, и населенный пункт... ушел под воды озера Светояр. Якобы по сею пору избранные люди слышат звон колоколов и даже видят в родниковых струях водоема улицы, церкви и дома таинственно канувшего города.

Житель хутора Казачьего Алексей Яковлевич Лобач, выросший на берегах Волынцевского водохранилища, от древнего сказания отмахнулся:

- Жаль, что лето, и вода высокая. Приезжай ближе к заморозкам, я покажу тебе наш местный Китеж. Как только уровень ставка падает, со стороны Еленовки поднимаются фундаменты прежних домов, срубы колодцев, когда-то затопленных в результате строительства плотины. И никакой мистики! Назови мне хотя бы одно водохранилище на просторах приказавшего долго жить СССР, на дне которого не оказался бы город, поселок или десяток сел...

Спорить не приходилось, потому что вместе со сказанием о Китеже вспомнился и роман Валентина Распутина "Прощание с Матерой". Впрочем, и без мистики глубины Волынцевского водохранилища, его берега хранят в себе и на себе следы событий восьмидесятилетней давности - трагические, судьбоносные и, порой, осмыслению не поддающиеся.

Город наш стал промышленным во многом именно потому, что здесь были и есть неограниченные запасы воды из речки Булавин. Вместе с металлургическим заводом строились вначале первый, затем - второй ставки, а в 1929 году бурная индустриализация потребовала воду еще в большем количестве. Тогда и была заложена плотина третьего ставка - Волынцевского водохранилища. О строительстве гидросооружения "Енакиевский рабочий" в 2005 году уже публиковал статью "На карте города Татарский не отыщешь..." Но не лишне будет напомнить, что именно в сегодняшнем хуторе Татарском (официальное название: поселок Водоканалстрой) и рыли для себя первые землянки строители плотины. Кем они были? Не только татарами. Индустриализация Страны Советов совпала с годами коллективизации. Вот и согнали в Енакиево пять тысяч раскулаченных со всего Советского Союза. Они и возводили плотину - лопатами, ломами, кирками, тачками и буро-взрывными работами в близлежащем карьере, где добывался камень-песчаник. Как водится, без конкретных жертв не обошлось. Неподалеку от плотины на высоком берегу находится могила, точно неизвестно кого, но с небольшой стелой, красными звездами на ней и романтической легендой, которую тут же предложил Алексей Лобач:

- Мой сосед и старожил Казачьего Денис Васильевич Негода еще в далеком моем детстве рассказал мне такую историю этой могилы. Якобы какой-то рабочий в ожидании уже подготовленного очередного взрыва заметил, что под ударную волну и камнепад может попасть пастух со стадом коров. И побежал тот работяга спасать потенциальную жертву. И погиб при этом. Здесь же его и похоронили.

Трудно судить, в какой степени история соответствует действительным событиям, но, думается, что могилу плохого человека не стали бы увековечивать пусть и скромной, но все-таки стелой, да еще и со звездами по граням. Плотина же перегородила речку Булавин через восемь лет после начала строительства.

В пойме реки, заполненной водой, на самом дне в самом глубоком месте ставка покоится еще один местный "град Китеж". А именно - деревня Иновка. Рассказала и предоставила документы о ней Наталья Гришкина - научный сотрудник городского музея космонавта Георгия Берегового. Небольшая деревенька была имением дворянки Инны Яковлевны Тимофеевой, урожденной Туткевич. Имя этой выпускницы Смольного института в Санкт-Петербурге и трансформировалось в название ее имения. Занимались жители Иновки земледелием, держали скот, птицу, имели богатый сад. Речка Булавин частенько разливалась, словно предрекая своим поведением будущую судьбу водохранилища. В такие годы урожай яблок собирали, плавая по саду на лодках. Гостеприимство хозяев Иновки было общеизвестно. К примеру, здесь коротал дни писатель Александр Куприн, когда писал повесть "Молох" о Енакиевском (Петровском) металлургическом заводе.

Позже земли арендовали болгарские и немецкие колонисты. А в 1918 году Инна Яковлевна сдала свои угодья в Енакиевский земельный комитет. К слову, в селе имелось кладбище. На нем были похоронены кто-то из отпрысков Ханженковых, Тимофеевых... Но, как говорится, и концы - в воду.

...Тропинка от поселка Еленовка до плотины, казалось, конца не имела. Автора этих строк вел по ней Алексей Лобач более трех часов. Шли с перекурами и непременным щелканьем спуска объектива фотоаппарата. Так и набрели на руины с впечатляющей толщины стенами, остатками ступеней к воде и признаками былой, если хотите, роскоши. Оказалось, что до Великой Отечественной войны здесь был Дом отдыха коллектива отдела рабочего снабжения соседней Горловки.

- Как рассказывали мне, дом отдыха вмещал за раз до сорока отдыхающих, - комментировал руины Лобач. - Ну, пляж, причал лодочной станции - вон присмотрись, его сваи и сегодня видны.

Угробили же здание не только война, оккупация, а и местные мальчишки. Впрочем, вряд ли кому понадобились бы отслужившие свое пустые каменные стены.

И еще одна заповедная история, прозвучавшая из уст Лобача. Показав на берегу вмятину приличных размеров, Алексей Яковлевич пояснил и ее происхождение:

- Здесь в землянке жил дед Снытник, местный лодочник. Обрати внимание на еленовский берег - там и сегодня видна грунтовка, уходящая в сторону Юнокоммунаровска... Впрочем, и там не заканчивающаяся, а по слухам, продолжавшаяся на юг аж до Азова. И наоборот: посмотри на север. Эта же дорога продолжается, но уже в сторону нашего Блочка... Опять-таки по рассказам, до Горловки и в сторону Харькова. Получается междугородний тракт, около километра которого попало под затопление. А лодочник и компенсировал своими услугами эти утонувшие несколько сот метров. Его и я помню! Бывало, женщины-молочницы с крынками и бидонами кричат деду Снытнику с противоположного берега... Тот садится в свою немудреную посудину, гребет, перевозит торговок. А уже по набитой дороге они идут на рынок пеши. В обратную сторону то же самое. Так что лодочник здесь именно жил, а не просто работал. В землянке дедовой потребители его услуг и чаи гоняли, и непогоду пересиживали.

Еще одно фото сделано было у местного родника. По слухам (увы, не поддающимся проверке) дарит он свою живительную воду с давних-давних времен еще до строительства плотины. К нему и сегодня едут желающие и посвященные со всей Донецкой области. По этому поводу существует еще одна легенда. Вода в роднике не простая, а святая - так утверждают окрестные жители и Алексей Лобач. Более того, якобы до событий 1917 года чуть выше родника, где-то в районе второго участка Енакиевской фильтровальной станции собирались строить монастырь. Но события исторические повернули в иную сторону.

Донецкий кряж славен не только своим камнем, пласты которого там и тут выходят на поверхность земли по берегам водохранилища. Главное богатство наших недр - уголь. Но заявляют о себе эти сокровища иной раз весьма своеобразным способом, а не только терриконами бывших и действующих шахт, хорошо просматривающихся со стороны третьего ставка. Так, в хуторе Казачьем местные жители показали уникальное явление природы, связанное именно с пластами не каменными, а угольными, но явившими себя миру прямиком на поверхности планеты. Выгоревший до золы пригорок возле старого и давно заброшенного шурфа удивлял и несколько настораживал. Женщины кричали: "Отойди ты оттуда, Христа ради! Там и провалиться можно". Можно было и отравиться, потому что газом рудничным несло за версту. Оказывается, здесь еще с зимы горел некогда разрабатывавшийся пласт "Бабаковский". Хоть и не мистическая, но чем не диковинка?!.

Закончим в мажоре. Потому что Волынцевское водохранилище, невзирая на преклонный возраст, продолжает быть важным, причем, не только в жизни енакиевцев. Снабжаются водой из него еще восемь городов Донецкой области.

Владимир СКНАРЬ
«Енакиевский рабочий» № 85 (13446)