Базарная торговля с конца 19 века велась на трех площадях – в поселках Александро-Полонском, Голубовском и Екатериновском. Между торговцами постоянно вспыхивали конфликты. Порой они перерастали даже в столкновения между базарными группировками. Спор был по поводу того, где, когда и какими товарами можно торговать. Дело в том, что еще в 1899 году губернское земство отказало в просьбе проводить ярмарки при Петровских заводах, но, в дополнение к действовавшему уже базару в Александро-Полонском поселке, разрешило базарную торговлю также в Екатериновке и Голубовской слободке. Однако торговцы могли собираться там лишь в определенные дни по согласованию с уполномоченным Петровских заводов Запорожченко. В конфликт вмешались и владельцы поселков.
19 апреля 1901 года екатеринославский губернатор генерального штаба генерал-лейтенант граф Келлер направил на рассмотрение Екатеринославского губернского земского собрания прошение поверенного наследников Митина дворянина Константина Пушечникова о разрешении базарной торговли в торговых поселках его доверителей Екатериновке и Голубовской слободке. В губернскую управу поступило аналогичное прошение и от поверенного Голубовско-Берестово-Богодуховского товарищества дворянина Заржицкого (Журнал чрезвычайного Екатеринославского губернского земского собрания 4-го июня 1901 года, с приложениями. – Екатеринослав: Типография Губернского Земства, 1901. – С. 36, 38).
Немало жалоб по поводу торговли в поселках пришло на имя графа Келлера и в следующем году. Губернатор попросил принять решения по ним губернское земство. Но председатель губернской управы М.В. Родзянко (в будущем видный государственный деятель, председатель Государственной думы Российской империи) отказался рассматривать этот вопрос на очередном губернском земском собрании в декабре 1902 года, ссылаясь на то, что необходимо «собрать прежде все необходимые для выяснения дела сведения и затем доложить собранию» (Приложения к постановлениям Екатеринославского губернского земского собрания XXXVII очередной 1902 года сессии с 1-го по 14-е декабря включительно. – Екатеринослав: Типография Губернского Земства, 1903. – С. 1429 – 1430)
Однако обстановка вокруг базарной торговли всё больше накалялась. Чтобы урегулировать ее, пришлось даже вмешаться Бахмутскому уездному земству, созвавшему в начале 1904 года специальное совещание по этому вопросу. Кроме представителей поселков и 30 торговцев, в нем приняли участие исправник, пристав 2-го стана, полицейский надзиратель Петровских заводов и член уездной управы М.А. Насветевич. На совещании, о результатах которого было доложено очередному Бахмутскому земскому собранию, пришли к соглашению, что продажу лошадей и скота надо сосредоточить на площади Голубовского поселка в устроенном для этих целей дворе. Сено, кормовые продукты для скота, дрова и уголь, изделия горшечников, скобяников, шорников, бондарей, столярных дел мастеров договорились продавать на базаре поселка Екатериновки, а муку, птицу, яйца, хлеб печеный и в зерне, молочные и съестные продукты – на площади Александро-Полонского поселка (в случае же недостатка там места, то и в Екатериновке). Такое распределение, как сообщала уездная управа, установлено было единогласно.
Что касается кожевенной и мануфактурной торговли, а также продажи мяса, зелени и фруктов, то мнения разделились. Так, большинство высказалось за то, чтобы торговлю зеленью и фруктами разрешить на площади поселка Александро-Полонского двумя параллельными рядами по направлению к Екатериновке, «чтобы, в случае недостатка места на площади поселка Александро-Полонского, ряды эти были продолжены на площади поселка Екатериновки». За это мнение высказались 26 торговцев – участников совещания, против были четверо, которые просили перевести зеленый ряд полностью на Екатериновский базар.
А по поводу продукции краснодеревцев и кожевников, а также мясной торговли вопрос остался и вовсе не разрешенным. Представитель Александро-Полонского поселка просил оставить эти ряды на своем базаре, а поверенный наследников Митина – перевести в Екатериновку.
Выступил на совещании и член уездной земской управы М. А. Насветевич. По его мнению, мясную продукцию следовало бы продавать на площади поселка Александро-Полонского, так как, во-первых, «при перевозке ее на какую-либо другую площадь она будет удалена от главных своих покупателей, жителей Енакиевского поселка и завода», а во-вторых, «большие постоянные мясные лавки, существующие на площади поселка Александро-Полонского, лишенные конкуренции, пользуясь занимаемым местоположением, получат как бы монополию торговли мясом». Зеленщики, считал М.А. Насветевич, также должны торговать в поселке Александро-Полонском, ибо «для покупателей удобно, если продажа мяса и зелени сосредоточена в одном месте». А вот краснодеревцы и кожевники, предложил Насветевич, могли бы находиться на площади Екатериновского поселка, «дабы не загромождать площади поселка Александро-Полонского и не убивать торговли в Екатериновском поселке».
Кроме того, в уездную управу поступили и другие ходатайства от представителей Екатериновки и Голубовки, которые просили перенести торг мясом, рыбой и зеленью на базарные площади их поселков. Об этом же написали в управу в своем коллективном прошении и 39 домовладельцев и содержателей торговых и промышленных заведений Екатериновского, Голубовского и Александро-Полонского поселков. Предлагалось также, чтобы продажа скота проводилась на существующем в Голубовском поселке скотопрогонном дворе, а не на площади близ церкви. Об этом, «в целях санитарного благоустройства поселков», просил и участковый санитарный попечитель Свобода.
Председатель губернской управы М.В. Родзянко рекомендовал губернскому земскому собранию одобрить представленные уездным земством «положения об урегулировании торговли на базарных площадях поселков Александро-Полонского, Екатериновки и Голубовского» (Приложения к постановлениям Екатеринославского губернского земского собрания XXXIX очередной 1904 года сессии с 12-го по 21-е декабря включительно. – Екатеринослав: Типография Губернского Земства, 1905. – С. 1390 – 1394).
Каким же было окончательное решение губернского земского собрания? Продажа лошадей и скота должна быть сосредоточена на базарной площади Голубовского поселка в специально устроенном для этих целей дворе. На площади Екатериновского поселка разрешалась торговля сеном, кормовыми продуктами, дровами, углем, столярными изделиями, здесь же располагались торговые ряды горшечников, скобяников, шорников (ремесленников, изготавливавших конскую упряжку), бондарей (мастеров, выделывающих бочки), краснодеревцев (мебельщиков) и кожевников. А на базаре Александро-Полонского поселка позволялось продавать зерно, муку, птицу, яйца, хлеб печеный, молочные и другие съестные продукты, а также фрукты и зелень. В постановлении от 20 декабря 1904 года губернское земское собрание также определило, что «торговцы и торговки не имеют права покупать привозимые на базары продукты на дорогах и при въезде в поселки летом до 7 часов утра, а зимой – до 9 часов утра и с 4 часов предшествующего базарного дня» (Систематический свод постановлений Екатеринославского губернского земского собрания. 1866-1913 г.г. / Составлен под редакцией П.К. Соколова // II часть. 1890 –1913 г.г. – Екатеринослав: Типография К.А. Андрущенко, 1916. – С. 1172).
Кстати, время торговли подробно регулировалось решениями земства. Это часто вызывало возражения на местах. Так, в 1897 и 1898 годах губернское земское собрание рассматривало ходатайства приказчиков торговых заведений при Петровских заводах, не согласных с ограничением времени торговли в праздничные дни. Решено было этот вопрос передать на усмотрение уездного земства (с. 1274 –1275).
Но позже само губернское земское собрание несколькими своими постановлениями все-таки регламентировало режим работы торговых заведений. Любая торговля (и не только на базарах), а также занятия служащих, связанных с торгово-промышленной деятельностью, запрещались на Новый год, Крещение Господне, Сретение Господне, Благовещение Пресвятой Богородицы, в первые три дня Святой Пасхи, два дня Святой Троицы, в день Перенесения мощей Св. Николая Чудотворца, Преображение Господне, Успение Пресвятой Богородицы, Воздвижение Креста Господня, Покров Пресвятой Богородицы и в три дня Рождества Христова. Это же касалось и ремесленных заведений, в которых евреи и другие иноверцы могли в эти дни работать, но их ремесленные заведения всё равно для доступа публики должны быть закрыты.
А по воскресным и другим праздничным дням, а также в день Тезоименитства Государя Императора 6 декабря и Государыни Императрицы 23 апреля и 17 октября торговля велась лишь с 11 часов утра до двух часов дня. И только печеный хлеб, свежая рыба, мясо, овощи, молочные продукты, сено, овес и отруби продавались с шести до одиннадцати часов в летнее время и с восьми до двенадцати часов в зимнее время. Буфеты при гостиницах с номерами должны закрываться не позднее двух часов ночи, а распивочные, пивные лавки, винные погреба, рестораны – не позднее 10 часов вечера. В воскресные же дни и двунадесятые праздники буфеты при гостиницах обязаны прекращать работу не позднее 12 часов ночи, остальные заведения – не позднее двух часов дня. За неисполнение постановления виновные подлежали наказанию (с. 1277 – 1279).
В конце первого десятилетия 20 века базарную торговлю в поселках при Петровских заводах прибрал к своим рукам крещеный еврей Николай Николаевич Жив. Это был незаурядный человек с крепкой деловой хваткой и особым предприимчивым чутьем. В молодости приказчик на лесных складах, располагавшихся на пристани Верхнеднепровска Екатеринославской губернии, Жив, сколотив небольшой капитал и переехав с семьей в Донбасс, активно занялся предпринимательством. Его роль в становлении торговли в нашей местности и в благоустройстве заводских поселков огромна. Все торговцы пытались заручиться расположением Жива, но его скорее боялись, чем почитали, ибо в делах он был жестким и неуступчивым, а с конкурентами вёл себя без всякой жалости.
Сведения о Живе имеются не только в дореволюционных справочниках и рекламных материалах, но и в документах и воспоминаниях, хранящихся в личном архиве его правнука В.Р. Рокитянского, живущего ныне в Москве. Владимир Ростиславович – известный в России переводчик, философ и издатель. Много лет участвует в издании наследия Г.П. Щедровицкого и Московского методологического кружка. Занимался также наследием Е.Л. Шифферса, подготовил и издал ряд его произведений. В 60-годы прошлого века участвовал в диссидентском движении. В настоящее время занимается проблемами сиротского устройства и реорганизации детских домов в России. К сожалению, в личном архиве Владимира Ростиславовича сведений о Н.Н. Живе немного, не сохранились и его фотографии, есть там лишь снимки дочери и зятя Николая Николаевича. Но с разрешения В.Р. Рокитянского даже эта скупая информация поможет нам рассказать о его енакиевском прадеде.
Фактически Жив был хозяином Александро-Полонского поселка, арендуя там имение наследников М.М. Рутченко и управляя поселковой конторой по поручению земского начальника. Имел собственный дом на Ставриковской улице – один из первых двухэтажных домов в поселке.
Жив сдавал в аренду участки земли под постройки жилых помещений и торгово-промышленных предприятий в Александро-Полонском и лавки на Базарной площади. Владел он центральной электрической станцией и водопроводом «для соединенных поселков при ст. Енакиево Екатерининской железной дороги». Живу принадлежали паровая, вальцовая и рассевная мельница и оптовый склад пива Харьковского акционерного общества «Новая Бавария». Но он не только реализовывал привозное пиво, но и производил его на месте, а также выпускал газовые и фруктовые воды. В собственности Жива находились каменоломня и кирпичный завод.
Он владел кинотеатром (или как тогда говорили – синематографом) «Иллюзион» на 200 мест (в некоторых источниках его называют «Иллюзия») с собственной электростанцией. Часть улицы к «Иллюзиону» Жив вымостил булыжником.
В поселке Александро-Полонском его сын и зять создали «Товарищество И.Н. Жив и И.Т. Рокитянский», которое открыло фабрику металлических изделий, где изготавливались лопаты, подковы, шипы и прочий инвентарь.
Кроме сына, у Николая Николаевича была и дочь Анна, родившаяся в 1885 году еще в Верхнеднепровске. Учиться ее отец отдал в Славянск, а потом в Изюмскую гимназию Харьковской губернии. Вот как сама Анна Николаевна написала в автобиографии о том времени: «В декабре1905 г., будучи в 8-м классе, я приехала на каникулы домой. Однажды утром по призыву паровозных гудков группа гимназистов, узнав, что в Горловке… восстание рабочих, отправилась туда с эшелонами рабочих. За участие в этом восстании я была исключена из гимназии и подверглась репрессии полиции и осенью 1906 года с группой молодежи отправилась в Швейцарию в г. Лозанну. Там я поступила в университет на юридический факультет… В конце1907 г. вернулась в Россию и поступила на Высшие женские курсы в г. Харькове на тот же факультет. В ноябре1909 г. вышла замуж за студента». Этим студентом юридического факультета Харьковского университета и был Иван Тихонович Рокитянский.
В «Списках студентов Императорского Харьковского университета» на 1907 – 1908 и за 1908 – 1909 академический год (Харьков: Типография «Печатное дело», 1908. – С. 288; 1909. – С. 222) имеются такие сведения о И.Т. Рокитянском: 1887 года рождения, родом из Изюмского уезда Харьковской губернии, из крестьян, зачислен в университет в 1906 году, от платы за обучение освобожден, до университета учился в Изюмском реальном училище и 4-й Харьковской гимназии.
Но в списках за 1909 – 1912 годы имя И.Т. Рокитянского не упоминается. По сведениям его внука, за участие в студенческой забастовке Иван Тихонович был арестован, а потом исключен из университета. И это было не первое его «хождение» в революцию. Еще в Изюме в 1905 или 1906 году Рокитянский вступил в партию эсеров и даже ненадолго угодил в тюрьму. По-видимому, именно от него пришло увлечение революционными взглядами и к Анне Жив, которая влюбилась в Ивана. Вот тогда Николай Николаевич Жив и решил отправить дочь в Швейцарию, подальше от «революционной заразы».
Но, вернувшись в 1909 году в Харьков, Анна все-таки вышла замуж за Ивана Рокитянского. В выписке из метрической книги о бракосочетавшихся читаем: «деревни Сеничено крестьянин Иоанн Тихонов Ракитянский», 21 года от роду, и «города В.-Днепровска мещанка Анна Николаева Жив», 24 лет от роду, венчались оба «первым браком» 6 ноября 1909 года в Покровском храме поселка Александро-Полонского. Таинство венчания совершал священник Николай Коханов, а сослужил ему псаломщик Кирилл Приходько. Поручителями по жениху были крестьянин Лаврентий Дмитриев Липовка и крестьянин Василий Владимиров Кисляк, а по невесте – мещанин Никита Иванов Кононец и почетный гражданин г. Александро-Грушевска (нынешнего города Шахты Ростовской области) Михаил Георгиев Кобзарев.
В 1910 году учебу бросила и Анна. После освобождения мужа из тюрьмы она вместе с Иваном уехала из Харькова в Александро-Полонский поселок к своим родителям. Вот тогда Николай Николаевич Жив и решил привлечь зятя к семейному бизнесу, создав для него и своего сына «Товарищество И.Н. Жив и И.Т. Рокитянский». В 1913 году Иван Тихонович восстановился в университете и в следующем году окончил его (об этом есть сведения в «Списках студентов Императорского Харьковского университета» на 1913 – 1914 академический год. – Харьков: Типография «Печатное дело», 1914. – С. 191). В Енакиево к нему приехала и сестра Варвара Тихоновна Рокитянская, которая стала преподавательницей Енакиевского восьмиклассного коммерческого училища Общества благоустройства поселков при Петровских заводах (Екатеринославский адрес-календарь.1915 г. – Екатеринослав: Издание Губернской типографии, 1915. – С. 328).
Иван и Анна Рокитянские прожили в Енакиеве до ноября 1917 года. После победы Советской власти Ивана Тихоновича избрали от Енакиева в горнозаводскую продовольственную управу Юга России, центральное управление которой находилось в Екатеринославе, куда и переехала семья. В 1920 году Рокитянские поселились в Ростове, Иван Тихонович занимал высокие хозяйственные должности в Северо-Кавказском военном округе, служа под началом К. Ворошилова и С. Буденного, но в 1922 году по сфабрикованному делу его расстреляли. Анна Николаевна после этого перебралась в Москву, где и жила до своей смерти в 1946 году.
Трагически закончилась и жизнь Николая Николаевича Жива. После революции, в феврале1918 г., матросы-анархисты арестовали несколько богатых людей Енакиева. Жива, а также Фиша, Вейсберга они зверски пытали, вымогая деньги, искололи тела, а потом вынули внутренности и скальпировали. Живу эти садисты отрезали голову. Об этом правнуку Николая Николаевича стало известно из рассказов отца, в 1943 году случайно встретившего в поезде женщину, которая детство и молодость провела в Енакиеве. Она-то и сообщила, что лично видела Жива убитым: «В 18 году матросы-анархисты схватили Жива, Вейсброда (правильно: Вейсберга) и Сапунова и отправили их в Дебальцево. Родные все же смогли выхлопотать, чтобы трупы возвратили в Енакиево. У Вейсброда я видела выпущенные наружу все внутренности, а у Жива голова лежала отдельно». Зверства анархистов остановил их однопартиец Чечерня, так что часть предпринимателей осталась в живых. Однако позже многие из них были репрессированы. Через год после гибели Н.Н. Жива, в апреле 1919 года, в Енакиеве умерла и его жена Софья Михайловна, последние годы страдавшая душевной болезнью.
Но вернемся в предреволюционное время. В поселках нарастало недовольство Живом со стороны не только базарных торговцев, но и владельцев торговых заведений. От них посыпались жалобы в главное управление Петровских заводов, но Николай Николаевич и с заводской администрацией перестал считаться.
Поэтому в 1912 году главное управление Петровских заводов и рудников РБМО обратилось в губернскую земскую управу с ходатайством о разрешении базара в поселке Александро-Полонском на землях РБМО (дело в том, что одна часть поселка располагалась на землях наследников М.М. Рутченко, а другая – на землях Русско-Бельгийского металлургического общества).
В прошении отмечалось, что «в поселке Александро-Полонском при Петровских заводах существует базар на земле наследников М.М. Рутченко, находящейся в арендном пользовании Н.Н. Жива. Базарная площадь, которая по своим первоначальным размерам была вполне достаточна для производства на ней торга, с течением времени арендатором Живом застроена лавками и магазинами, и в распоряжение окрестных жителей, привозящих на базар свои продукты, оставлено настолько недостаточное пространство площади, что базарный торг происходит на улицах поселка». Как заявляла администрация Петровских заводов, Жив обложил непомерными в свою пользу поборами не только торговцев, имеющих на этой земле лавки, но и местных крестьян, привозящих на базар продукты первой необходимости и торгующих с возов, лотков, а то и просто на земле. Из-за таких высоких поборов продавцы вынуждены были значительно повысить цены на продукты первой необходимости, от чего «пострадали насущнейшие интересы потребителей, в данном случае рабочих и служащих Петровских заводов, которых там насчитывается более 7000 человек».
«Идя навстречу интересам своих рабочих», главное управление Петровских заводов обратилось к губернскому земскому собранию с просьбой разрешить базарный торг по воскресным и праздничным дням на прилегающем к базарной площади участке земли, принадлежащем Петровским заводам. А лицам, торгующим предметами первой необходимости, заводская администрация обещала «производить свою торговлю совершенно бесплатно». С этим мнением согласились Екатеринославская губернская и Бахмутская уездная земские управы (Приложения к постановлениям Екатеринославского губернского земского собрания 47-й очередной 1912 года сессии (с 7-го по 20-е декабря 1912 года). – Екатеринослав: Типография Губернского Земства, 1913. – С. 1465 – 1466).
Александр КУПЦОВ
|
