Его жизнь в большом спорте была очень недолгой - травмы и болезни помешали ему в полной мере раскрыть свой огромный потенциал. Тем не менее, титулов, которыми владеет Анатолий Иванович, хватило бы на нескольких человек. Судите сами: Поливода - чемпион и призер Олимпийских игр, чемпион мира, трехкратный чемпион Европы, чемпион Европы среди юниоров, победитель Спартакиады народов СССР, двукратный серебряный призер чемпионатов СССР. «МК» удалось пообщаться с юбиляром. 
В ДОНЕЦКЕ Я РАБОТАЛ СЛЕСАРЕМ В «ДОНГИПРОУГЛЕМАШЕ» - Анатолий Иванович, как начиналась Ваша спортивная карьера? Анатолий Поливода: Я родился и вырос в Енакиево. Спортом начал заниматься с детства, благо природа ни силой, ни ростом меня не обделила. Уже в пятом классе я толкал ядро на восемь с половиной метров. В 14 лет записался в секцию баскетбола к тренеру Аракчееву. Игра мне сразу понравилась, я тренировался до упаду, по 5-6 часов не выходя из зала. На областном первенстве среди юношеских команд, на меня обратил внимание тренер донецкого «Авангарда» Борис Езерский - будущий заслуженный тренер Украины. Он убедил меня переехать в Донецк и начал потихоньку лепить из меня того, кем я стал. Именно благодаря Езерскому я освоил свой коронный прием – проход под щитом по лицевой линии с большой амплитудой и последующий бросок с дальней стороны кольца. - Вы недолго оставались в Донецке, очень быстро перебрались в Киев. Как это произошло?
Анатолий Поливода: Да, в «Авангарде» я отыграл около года. А в октябре 1964-го, вскоре после Олимпиады в Токио, в Донецке впервые проводилось первенство Украины, и сюда приехал в полном составе киевский «Строитель». Не было только игрока сборной Николая Баглея. В турнире, который проводился во дворце спорта «Шахтер», участвовало восемь команд. Нам удалось занять второе место, после киевлян, разумеется. Вот тогда меня и «взял на карандаш» тренер «Строителя» Владимир Алексеевич Шаблинский, поскольку мне удалось немножко «поиздеваться» над его подопечными. После тех игр ко мне подошли его представители и предложили переехать в Киев. В Донецке я работал слесарем в «ДонГИПроуглемаше», получая зарплату 60 рублей, а мне пообещали в два раза больше. К тому же была перспектива роста. И я, если говорить начистоту, просто сбежал в Киев. - Как Вас встретили в команде?
Анатолий Поливода:
Хорошо. Тогдашний капитан киевлян Виталий Ковянов взял надо мной шефство, во всем помогал, подсказывал. Так получилось, что я сразу заявил о себе в «Строителе». Впервые вышел на площадку в составе киевлян в декабре 1964 года в Таллине, где проходил очередной тур чемпионата страны. В матче с рижским «ВЭФом» «Строитель» проигрывал по всем статьям. Минут за 15 до конца Шаблинский выпустил меня вместо нашего основного центрового Василия Окипняка, у которого не пошла игра. Я вышел против знаменитого Яна Круминьша, но не испугался этого человека-гору ( 221 см при 130 кг веса), перебегал его и набрал около двадцати очков. Мы выиграли тот матч, и это стало тем толчком, благодаря которому я закрепился в составе. - А когда Вы попали в сборную СССР?
Анатолий Поливода:
Уже в начале 1965 года я дебютировал в молодежной сборной Союза, на следующий год в ее составе выиграл первенство Европы в Италии и после этого меня пригласили в основную сборную. - А уже в 1967-м Вы стали чемпионом мира и Европы?
Анатолий Поливода:
Да, это был самый «урожайный» мой год. В конце мая - начале июня в Уругвае проходил чемпионат мира. Мы выиграли золотые медали, а меня признали лучшим игроком турнира. Через два месяца сборная Украины совершенно неожиданно для всех победила на Спартакиаде народов СССР. В команде Москвы играли шесть чемпионов мира, а у нас только я и Гена Чечуро. Тем не менее, в финале мы «сделали» их почти на тридцать очков. А осенью в составе сборной СССР стал еще и чемпионом Европы в Хельсинки. Вот такой был «урожайный» год. ПОСЛЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВА ЩЕРБИЦКОГО, ОТСЛУЖИЛ ВО ВНУТРЕННИХ ВОЙСКАХ - Давайте немного подробнее остановимся на мировом первенстве в Уругвае. Чем оно Вам прежде всего запомнилось?
Анатолий Поливода:
Специально к чемпионату там построили современный гостиничный комплекс и новый дворец спорта «Цилиндр». А внутри была такая холодина (в Южном полушарии в это время года - зима), что нам приходилось с собой из отеля приносить одеяла, чтобы не замерзнуть на скамейке. - Какое было материальное вознаграждение за победу на чемпионате мира?
Анатолий Поливода: По возвращению в Москву каждому выплатили по 1500 рублей, неплохие деньги по тем временам. Ну и, конечно, всем игрокам сборной присвоили звание «Заслуженный мастер спорта», а мне дали «Мастер спорта международного класса». - Что так?
Анатолий Поливода: Дело в том, что с первых дней моего пребывания в сборной Союза Александр Гомельский усиленно перетягивал меня в ЦСКА. Ну, это политика была такая в то время, армейский клуб забирал к себе все таланты. «Хочешь играть в сборной – стань игроком ЦСКА!» - вот лозунг того времени. Сразу после первенства мира у нас с Гомельским произошел очередной разговор на эту тему, и в очередной раз я ответил ему отказом. В результате вся команда получает «Заслуженного», даже запасные, а я – лучший игрок чемпионата – нет. Сказали: «Ты еще молодой – успеешь!». Так продолжалось все то время, пока у руля сборной находился Гомельский. Лишь в 1971-м, года его сменил на этом посту Владимир Кондрашин, а мы в очередной раз выиграли первенство Европы, проходившее в Эссене, я получил звание «ЗМС». - А как же последний довод ЦСКА – призыв на армейскую службу?
Анатолий Поливода:
А я служил. - Где? Как?
Анатолий Поливода:
Это почти детективная история. В Киеве каким-то образом быстро узнали о «наездах» Гомельского и решили «сыграть на опережение». Когда после возвращения с чемпионата мира я прилетел из Москвы в Киев, прямо на взлетном поле меня ждал патруль комендатуры на мотоцикле с коляской. Меня погрузили и отвезли прямиком в Печерский райвоенкомат. Сразу выписали военный билет, причем вклеили фотографию, которую вырвали из паспорта. А уже через час я был в расположении полка внутренних войск. Там, через несколько дней я принял присягу, даже два раза успел съездить на стрельбище. А потом был откомандирован в «Строитель». Это вообще уникальный случай: я, не будучи динамовцем, проходил службу во внутренних войсках. Понятно, что здесь не обошлось без вмешательства Владимира Щербицкого. Потому что, если бы меня призвали в СКА (Киев), через два дня я был бы уже в Москве. А внутренние войска Министерству обороны не подчинялись. Вот так я три года и «отслужил». ГОМЕЛЬСКИЙ КРИЧАЛ: «ВЫ ЖЕ РУССКИЕ МУЖИКИ, МАТЬ ВАШУ. ВПЕРЕД!» - Из-за чего у Вас начались проблемы с сердцем?
Анатолий Поливода:
Врачи сами не знают. Одни говорят, что это врожденное, другие – наоборот, что это приобретенное от физических нагрузок. Хотя, была еще одна причина. За две недели до вылета на чемпионат мира 1967 года, на одной из тренировок я в борьбе за верховой мяч получил сильный удар в солнечное сплетение и, потеряв сознание, рухнул на пол с высоты двух метров. Может, и это еще сказалось. Но я думаю, что все-таки от больших нагрузок. Мы ведь раньше, если надо было, выходили на площадку и с высокой температурой и с травмами. Представьте себе, если нормальный пульс у человека 60-70 ударов в минуту, в игре он учащается до 140-160, а у меня во время приступов максимальной тахикардии пульс доходил до 300 ударов в минуту. Происходило так называемое «мерцание сердцебиения», а давление при этом падало до 60 на 40, все тело немело, ноги подкашивались. - В Мехико было то же самое? Анатолий Поливода:
Там больше сказались проблемы со спиной. Случилось так, что за сутки до отлета на Олимпиаду сборная проводила товарищеский матч с ЦСКА. В одном из эпизодов я вышел на кольцо и забил сверху. В момент броска армеец Кульков, пытаясь помешать мне, сильно толкнул меня в спину. Как результат – ущемление дисков позвоночника. Я летел в Мехико, лежа в проходе самолета, напичканный обезболивающими. Главным врачом олимпийской сборной Союза являлась тогда Зоя Миронова. Она мне перед каждым матчем делала блокаду какой-то длинной иглой и в результате задела нерв. С тех пор у меня вообще голеностоп не держит, я уже не мог прыгать как раньше. А прибавьте сюда еще условия высокогорья, ведь играли на высоте три тысячи метров над уровнем моря. Хотя, мы могли рассчитывать больше, чем на «бронзу». Полуфинал с Югославией проиграли исключительно по вине Гомельского. В условиях высокогорья нужно было играть зонную защиту, не пускать их под кольцо, пусть бы лучше бросали издали, ведь тогда еще не считались трехочковые, а тренер дал персональную опеку. А мы к этому не были готовы. На высоте в три тысячи метров нападать оказалось легче, чем защищаться. Гомельский кричит: «Вы же русские мужики, мать вашу! Вперед!» А куда «вперед», если дышать нечем и ноги ватные? От паркета оторваться как следует не можешь, а еще забить надо В итоге, проиграли мы югославам одно очко. - Зато в Мюнхене золото не упустили.
Анатолий Поливода: Тот олимпийский турнир оставил у меня двоякое чувство. С одной стороны, я был в составе чемпионской сборной, получил золотую олимпийскую медаль, но не покидало ощущение того, что ты не являешься уже лидером команды, не делаешь то, что должен делать, не можешь показывать ту игру, которую от тебя ждут, и от этого я просто «сгорал» морально. В знаменитом финале с американцами на площадку уже не выходил. У меня – приступ за приступом, я был просто «живой труп». - А вскоре после Олимпиады Вы ушли из спорта?
Анатолий Поливода:
Совершенно верно. Я когда из Мюнхена вернулся, мне надо было хоть немного отдохнуть, лечь в больницу, подлечиться. А Шаблинский повез меня в Донецк на очередное первенство Украины. И там, в том же самом зале «Шахтер», на тренировке перед первым матчем у меня случился очень сильный приступ. Я час лежал в раздевалке без сознания до приезда «Скорой», меня еле привели в чувство. Вот и получается, что в Донецке моя карьера началась, здесь же она фактически и завершилась. После того случая я на площадку больше не выходил. Физические нагрузки мне были противопоказаны. Очень обидно уходить из спорта в 26 лет, когда к тебе только пришла спортивная мудрость, мастерство, когда начинаешь анализировать ситуацию на площадке, исходя из собственного опыта, а не по чужой подсказке. - Как сложилась Ваша дальнейшая судьба?
Анатолий Поливода:
После ухода из спорта я получил высшее образование, начиная с 1975-го больше десяти лет работал в Киевском университете им. Тараса Шевченко на кафедре физвоспитания. А в 1986 году в Каунасе мне сделали операцию, дали вторую группу инвалидности, с тех пор нахожусь на пенсии. В начале 1990-х было очень тяжело. Сейчас нам, бывшим олимпийцам, выплачивают стипендию – по 320 долларов. Как говорится, спасибо и за это. Московский комсомолец в Донбассе, № 41 от 30.05.2007
Эдуард КИНЗЕРСКИЙ
| 
