28 февраля 2012 года народному артисту СССР Юрию Иосифовичу Багатикову исполнилось бы 80 лет
Юрий Богатиков стал легендой советской эстрады еще при жизни. Он был одним из самых высокооплачиваемых артистов и любимцем высоких чиновников. Всенародную любовь Юрий Богатиков снискал, исполняя хиты «Если бы парни всей земли», «На безымянной высоте», «Не остуди свое сердце, сынок», «С чего начинается Родина»… Родившись в Енакиево, окончив школу в Харькове, поработав в филармонии в Ворошиловграде, Юрий Иосифович завершил свой жизненный путь в Симферополе. Он любил говорить: «Жизнь дается один раз и прожить ее надо в Крыму».
Интервью с дочерью народного артиста СССР Юрием Иосифовичем Богатиковым
— В последние годы жизни папы мы часто выступали вместе, — вспоминает дочь Юрия Богатикова, заслуженная артистка Украины Виктория Щелкунова. — Он называл это семейным подрядом. Сначала выступал сам, потом выходила я, мы пели «Мамину вишню», затем была внучка Оксана с песней «Руки мамы» и в конце мы втроем исполняли хит Евгения Мартынова «Посидим по-хорошему». Это был наш коронный номер. Мы гастролировали почти все 90-е годы.
- Известно, что Юрий Иосифович тяжело перенес распад Советского Союза.
— Он совершенно его не воспринял. Все время говорил, что является человеком, не меняющим своих убеждений. Он так и не вышел из компартии. Союз распался, когда папа работал в Крыму. Ему тяжело было справиться в одиночку с такой информацией, слава Богу, рядом оказался друг отца Леонид Грач. Папа рассказывал, что однажды Грач приехал к нему домой и буквально вытащил в Старый Крым на могилу известной поэтессы Юлии Друниной. Папа тяжело пережил уход поэтессы из жизни. Она повесилась, не в состоянии смириться с распадом страны. Грач, привезя отца на кладбище, сказал: «Ты видишь, как Друнина закончила свою жизнь, но ведь у тебя еще все впереди. Ты должен быть вместе с нами». После этой встряски отец стал возвращаться к работе. Когда рухнул Союз, папа в одночасье оказался за бортом. Концерты прекратились, его никуда не приглашали. Тогда и организовали наш семейный подряд. Сначала ездили по заводам, потом по домам культуры, филармониям, в общем, жизнь наладилась.
— Правда, что Юрий Богатиков начинал свою карьеру, выступая в кинотеатре перед сеансом фильма?
— Бывало и такое. Причем выступал не из-за копеечного гонорара, а потому, что ему очень хотелось петь. Желающих выступить перед сеансом было не так уж много. Когда папа приезжал к нам в Харьков, обычно с поезда его встречал мой супруг Юра и сразу вез по «боевым местам». Отец любил пройтись по деревянным ступенькам ремесленного училища, в котором учился после школы, потом отправлялся к музыкальному училищу, от него, правда, ничего не осталось. И, конечно же, посещал кинотеатр «Первый комсомольский». Именно там он пел перед сеансами.
— Юрий Иосифович ведь имел еще и историческое образование.
— Закончил исторический факультет вуза в Симферополе. Историю обожал! О чем бы ни заходила речь, у него была на этот счет «справка». Я шутила: «Папа, тебе пора уже книжки писать». Очень любила бывать у него в Симферополе. Помню, как-то приехала в разгар сбора черной смородины. Мы пошли с папой на базар, купили целую корзинку, а потом дома вдвоем перекручивали ее с сахаром на специальной машинке. Папа ел наши заготовки всю зиму. Его большой друг Михаил Пуговкин жил тогда в Ялте и каждый раз по дороге в Москву непременно заезжал к Богатикову. Папа жил возле вокзала, в самом центре Симферополя. Пуговкин предупреждал о своем приезде, и специально для него готовили вареники со смородиной. В серванте стояла маленькая хрустальная рюмочка. «Это для Михаила Ивановича», — всегда говорил папа.
— Народный артист сам лепил вареники?
— Когда было вдохновение. И пельмени делал. Папа был очень светлым и веселым человеком. Мне казалось, что для него нет ничего невозможного. К тому же был потрясающим рассказчиком, хотя его любовь к острому словцу иногда доставляла неприятности. Помню, перед выступлением в Харькове мой супруг подошел к нему со словами: «Юрий Иосифович, прошу вас, только ничего не говорите». Папа вроде согласился, исполнил свой номер, а когда возникла пауза в концерте, вдруг со сцены произнес: «Вот у вас в Харькове все хорошо, жаль, с руководителями никогда не везло». А в зале сидело все начальство города. Еле избежали скандала.
— Среди эстрадных исполнителей ваш отец одним из первых получил звание народного артиста СССР.
— До него народными стали лишь Клавдия Шульженко и Леонид Утесов. Уже после отца пошли София Ротару, Иосиф Кобзон. Папа рассказывал, что получение звания отпраздновал очень пышно. Снял несколько номеров в гостинице «Украина» в Киеве и закатил шикарный банкет, пригласив огромное количество друзей. Он любил застолья, большие компании. Почитало его и руководство страны. Отец принимал участие во всех концертах государственного уровня. А вот петь на банкетах даже у высокого руководства не любил. Говорил, что не может выступать, когда народ чавкает.
— Вы отца с какого возраста помните?
— Да, наверное, лет с двух. Он тогда жил с нами в Харькове. Мама работала в Театре имени Шевченко, и папа часто оставался дома со мной. А потом все чаще стал уезжать на гастроли. Когда у меня в школе спрашивали, где твой отец, я гордо отвечала: «Он уехал с концертами по стране». Возвращаясь с гастролей, папа прямо с поезда мог прийти ко мне в школу и вручить огромный кулек с моими любимыми конфетами — шоколадными дедами морозами, завернутыми в пеструю обертку.
— Мама рассказывала, как они познакомились с отцом?
— Это случилось, когда им обоим было по 17 лет, они работали на Харьковском телеграфе. Мама рассказывала, что папа первый обратил на нее внимание и часто оставался в ее ночную смену, развлекал маму разговорами. А потом она ждала его из армии долгих четыре года — папа служил на флоте. Писали друг другу трогательные письма, а когда он вернулся, сразу же расписались. Мы и сейчас живем в квартире, куда папа привел первый раз свою молодую жену. Я родилась через пять лет после их свадьбы. Родители жили какое-то время вместе, а затем папа уехал в Ворошиловград, а мама осталась в Харькове со мной и моей больной бабушкой. Папа, безусловно, был интересным мужчиной, производившим впечатление на женщин. Как бы там ни было, мама навсегда сохранила с ним хорошие отношения. Ведь она даже не развелась с отцом, до сих пор носит обручальное кольцо.
— Известно, что в последние годы жизни Богатикова у него появилась молодая спутница Татьяна.
— Сначала у папы была гражданская супруга Ирина, но я ее не знаю, она уже умерла. Потом появилась Татьяна, которая на 27 лет моложе отца. С ней я хорошо знакома, мы и сейчас общаемся. Никаких выяснений отношений между мной и папой не было, я всегда принимала его выбор. Сейчас Татьяна живет в Москве. В последние годы жизни отца она находилась рядом с ним, но любви там, по-моему, не было. В любом случае, спасибо ей, что поддержала папу. Скорее, она была домработницей, чем женой. Вообще, папа был творческим человеком во всех отношениях.
— Все вспоминают, что, несмотря на свой невысокий рост, Богатиков нравился женщинам.
— Это было что-то феноменальное. Папа покорял женщин своей неудержимой энергией. Он замечал: «Мой голос от Бога, а я лишь сосуд, в котором он находится». Папе стоило только заговорить, как первые красавицы были у его ног. Помню, он лежал в больнице, измученный тремя курсами химиотерапии, но все время сыпал анекдотами. Медсестры обожали его. Возвращаясь со сцены за кулисы, просил меня: «Померяй давление». Оно у него всегда зашкаливало. «А я ничего не чувствую», — говорил папа.
— Правда, что Богатиков не пел под фонограмму?
— Никогда. В 1995 году он давал концерт в Харьковском оперном театре, и вдруг отказал микрофон. Папа, ничуть не смутившись, убрал его и продолжил петь «Давно не бывал я в Донбассе». Зал плакал.
— Рассказывают историю о том, как первый секретарь Крымского обкома партии Украины Николай Кириченко сманил Богатикова из Ворошиловграда в Крым.
— На самом деле папа давно хотел переехать в Крым. И друзей у него там было много. К тому же ему предложили прекрасные условия: квартиры в Ялте и Симферополе. Правда, в Ялте папа бывал редко. Климат не очень подходил, сразу подскакивало давление. Однажды прямо во время выступления у него случился гипертонический криз. А вот в Симферополе чувствовал себя отлично. Его в Крыму обожали. Как-то, расчувствовавшись, он отдал свой новенький «Крайслер» керченскому загсу. Машина была очень красивая, представительского класса, отцу ее тоже кто-то подарил.
— Любил сам садиться за руль?
— Терпеть не мог. Говорил, что это ему совершенно не надо, тем более, что был водитель. Легко расставался с деньгами. Мне с дочкой постоянно делал какие-то подарки. Конечно, сам всегда отлично выглядел. На сцену не выходил без фрака и бабочки. Любил изысканность. Обожал устраивать чаепитие. Все у него должно быть красиво, церемонно. К чаю непременно подавался мед и любимый папин сыр с плесенью — «Рокфор». Помню, на фестивале «Песни моря» я в папиной гримерной разбирала его кофр — коробку для концертного костюма. Слышу, что-то неприятно пахнет. Достаю какой-то пакет и не глядя выбрасываю в мусорник. На следующее утро приезжает директор филармонии, и отец говорит: «Сейчас я тебя побалую сырком». Обращается ко мне: «Вика, достань из кофра «Рокфор». Боже, какой был скандал, когда выяснилось, что я его выбросила. Зато потом каждый раз, приезжая в Симферополь, я везла из Харькова любимый папин шоколадный вафельный торт и кусок сыра. Отец же, встречая нас, непременно заготавливал батон «Докторской» колбасы. Говорил, что нет ничего вкуснее, чем кусок черного хлеба и кружочек свежей вареной колбаски.
— Незадолго до своей смерти Юрий Иосифович еще выступал на сцене.
— Сцена — это его жизнь. Он продолжал петь, будучи уже тяжело больным. С трудом натягивал ботинок на распухшую ногу и шел. У папы был рак крови. Последний раз он появился перед зрителями в Киеве, на концерте, посвященном своему 70-летию. Организатором юбилейного вечера был Борис Шарварко. Папа умер в больнице в Симферополе. Я всегда думала, если с ним что-нибудь произойдет, то только из-за давления. Но вот судьба… Несмотря на то что папа всю жизнь был коммунистом и атеистом, буквально перед смертью покрестился, поэтому его отпевали в соборе. Когда траурная процессия направилась к могиле, звучала песня «Ничто не вечно под луной, друзья прощаются со мной, до новой встречи. Совсем я не тому виной, что жизнь так быстротечна…»
На что только не идут заключенные, ради того, чтобы сбежать, спрятать оружие или мобильный телефон, - примеры изобретательности и находчивости обитателей тюрем порой смешны, но иногда действительно шокируют.
