Богатиков Юрий - интервью с Дмитрием Гордоном (часть 2)

Начало

Сразу вспоминаются какие-то моменты в жизни - не огорчительные, а теплые, человечные. Мне жалко того времени, и отчетливо я это понял сравнительно недавно, посмотрев в глаза многим из тех, с кем мы, по-флотски говоря, корешевади уже в Москве. Боже мой! Дмитрий Тимофеевич Язов, Вася Стародубцев

-Ого! Оба - члены ГКЧП...

- Ну а чего там... Собрались они, помню, на день рождения Валентина Купцова, ну и я, конечно, там был, потому что мы с Геннадием Андреевичем большие приятели...

- Не с Зюгановым ли случайно?

- Да-да, с Зюгановым. Когда он был на подпольном положении, случалось, останавливался у меня дома. В нашей семье с этим даже забавный эпизод связан. Как-то раз, когда вожди увлеченно беседовали, а я уже засыпал, мой знаменитый пес Атос спер у них закуску (ее у нас в доме всегда мало, чего не скажешь о водке).

Так вот, у Купцова на именинах я сидел между Геной и Лукьяновым. Знаешь, какая у Анатолия Ивановича кличка? Циклоп!

- Почему?

- Потому что немножко прищуривается и очень умный. Он вообще мозг КПРФ. А напротив сидел Гена Янаев - мы с ним на Олимпийские игры ездили.

- Ну и связи у вас!

- Да ладно! Так я кричал все время (правда, уже выпив красного вина): "Ребята, есть свободная камера?". Генерал армии Моисеев (он пришел в гражданском, но тогда был начальником штаба ГСВГ - Группы советских войск в Германии) меня утихомиривал: "Юра, ну где ж тебе камеру взять?". - "В "Матросской тишине" есть хорошая, - отвечаю. -А тут как раз компания собралась приличная".

Ну и чтобы закончить эту тему: почему мне, а не другому?.. Наверное, надо спросить людей - многие еще живы, знают, как это было. Очень хорошо помню, как почти все секретари украинского ЦК за меня переживали. Кроме одного, которого я никогда не считал ни секретарем, ни вообще...

- Кого это?

- Твоего любимого Кравчука. Да-а! Ну, не будем о грустном... И вот прошла красная папка, позади все эти ступеньки. А потом приезжаю в Москву - я был тогда членом худсовета по эстраде при Министерстве культуры СССР, восемнадцать лет Украину там представлял. Прихожу на заседание, и Иосиф Кобзон, первый, встал и сказал: "Юра, поздравляю, теперь ты у нас народный артист СССР". При Райкине, при очень серьезных людях объявил. "Подожди, - говорю, - еще же Указа нет". А он: "Указа нет, но я уже знаю"... Иосиф всегда все знал...

- Я очень уважаю вас за то, что вы не меняете своих убеждений. Можно соглашаться или не соглашаться с вашей идеологией, вашими привязанностями, но то, что вы были коммунистом и остаетесь им до сих пор, лично у меня вызывает искреннее уважение. И все-таки, почему сегодня, когда рынок фактически поставил коммунистическую идеологию на колени, вы не спешите, скажем так, трансформироваться?

- Димочка, давай сразу поставим, как Лапикура любит, акцент. Только он это нудно делает, а мы живо попробуем. Проблема в том, что у нас извратили понятие "коммунистическое". Его путают с большевизмом, а это очень разные вещи. Я против всяких крайностей: большевизм ли это, антисемитизм или сионизм - не имеет значения. Общество социальной справедливости - вот что меня привлекает. Оно ведь придумано задолго до Маркса, еще Демокрит когда-то об этом говорил. Потом были Кампанелла с его "Городом солнца", Жан Жак Руссо... Эта идея из разряда вечных, поэтому пещерная ненависть к коммунизму совершенно неоправданна. Если бы какой-нибудь идеолог, вроде твоего Кравчука, попытался разъяснить коммунистическую идею, идя от обратного...

Ведь что получилось? Ты замечал когда-нибудь, до чего противным бывает талантливый человек в жизни? Это значит, что оболочка, носитель таланта, далеко не всегда своему дару соответствует. Вот то же происходит, когда прекрасная идея попадает к людям, которым до нее расти и расти: они пытаются ее под себя, под свой уровень подогнать. Нечто подобное получилось и с коммунизмом.

Спасибо, что дал мне возможность высказаться.

- Да не за что, просто на самом деле это очень важный вопрос...

- Еще бы! Поэтому упреки в мой адрес: вот, мол, вроде неглупый человек, а держится черт знает за что, - несправедливы. Повторяю: общество социальной справедливости - это идеальное общество, а недоразумения возникают, потому что у нас слово "коммунизм" очень часто путают с "большевизмом".

Ты обратил внимание: когда у человека не хватает аргументов, он начинает злиться, кричать? Это от слабости, от недостатка интеллекта. Короче говоря, есть такое выражение: "Когда выходишь из себя, не забудь закрыть рот". Здорово сказано! Так что я остаюсь при своих убеждениях, а люди, которые в солидном возрасте их меняют, мне подозрительны. Я сразу вспоминаю Библию: "Единожды солгавши и единожды предавши, кто тебе поверит"...

- Юрий Иосифович, наверняка у вас дома есть телевизор и наверняка иногда вы его включаете...

- О, Димочка, спасибо, что напомнил! Пользуясь случаем, хочу предъявить "Интеру" и Первому национальному каналу материальный иск. Дело в том, что недавно я вынужден был поставить спутниковую тарелку. Пришлось пойти на такие траты, потому как смотреть то, что показывают "Интер" и особенно Первый канал, просто невозможно. Слушай, какие-то люди, извини, дуркуют, натягивают на себя бабьи тряпки... Когда мужики переодеваются в женское, для меня в этом что-то неприличное. Мыслимое ли дело? Женщина! Ее же, как дыньку, хочется выгрызть, а тут он выходит с такими вот, извини за выражение... (Согнул руки, будто два увесистых арбуза к груди прижал). Для мужчины это оскорбительно.

Вот Филимонов. По-моему, неплохой парень, но что он делает? А наш любимый Илюша Ноябрев, когда-то со мной работавший? Правда, тогда у него другая была фамилия. Знаешь, есть очень хорошие стихи у Гамзатова, я их прочту:

Будь проклят, кто на древе замысла

боится света, как сова,

и гот, кто клятвенные запросто

бросает на ветер слова.

Да будет проклят друг, которого

не дозовешься в час беды,

и голос проклят, петь готовый

в любом кругу на все лады.

Проклятье тем, кто и понятия

иметь о чести не привык.

Проклятие мое, проклятие

предавшим свой родной язык.

Пусть все народы вечно славятся

и трижды будет проклят тот,

кто вздумает, кто попытается

чернить какой-нибудь народ.

Вот ведь как мудрый кавказец сказал! Так я о чем? Об Илюше. Он там вроде памятник воздвиг нерукотворный, что-то еще придумывает, но все это, честно говоря, не смешно, все это ниже пояса. Обидно, когда у тебя нет права кнопки...

- Да, так вот, Юрий Иосифович, если у вас есть телевизор...

-Даже два...

-...тем более вы обречены смотреть весь этот эстрадный ужас: безвкусный, безголосый, серый, без текстов, под фонограмму... Лично меня при виде того, что нам подсовывают на наших национальных каналах, от злости и бессилия что-либо изменить просто трясти начинает. Нас же за дураков держат! А как на это смотрите вы, человек, воспитанный на высокой культуре, артист, который по всему миру гордо нес советскую песню, знаток, столько лет, как мы уже выяснили, заседавший в худсоветах? Нет боли и обиды за бесцельно прожитые в искусстве годы?

- За бесцельно прожитые годы обиды нет. Почему? Потому что я помню, как поднимались во время моих выступлений в едином порыве целые стадионы... (Я тебе продемонстрирую запись, где мы втроем поем: покойный Толя Соловьяненко (царствие ему небесное!), я и Зураб Соткилава - а-ля "Три "Т". Толя тогда сказал: "Мы - три "А":

три афериста". (Смеется). Они же были теноры, а я баритон).

То, что сегодня происходит на телевидении, объясняется очень просто. Когда уничтожены профессиональные "сгилки" композиторов и писателей, когда распущены худсоветы, деньги решают все. Худсоветы - не бойся этого слова! - должны быть возрождены. Государство не может состояться, если оно не поддерживает культуру:

нашему молодому государству тем более нужно это помнить. А у нас сегодня деньги на культуру выделяют по остаточному принципу.

О чем говорить, если Россия на постановку фильма "Мазепа" дала двести пятьдесят тысяч долларов (это информация из первых рук, потому что российский министр культуры Миша Швыд-кой, извини, Михаил Ефимович - мой товарищ). А у нас в Крыму, наоборот, расходы на культуру урезали на миллион. И я понимаю, почему наш крымский премьер (не хочу даже фамилии его называть) распределяет республиканский бюджет - мои, кстати, деньги, потому что я налогоплательщик! - таким образом. Он же вечером садится где-то в своей компании и начинает петь под гитару блатные песни. Вот уровень! Пока люди у власти признают только такое музицирование, другой культуры у нас не будет. Ты понимаешь, рухнуло такое понятие, как нравы. Это ужасно, потому что вроде как все дозволено.

В ваше время могли выйти на сцену безголосые, полуодетые девочки и мальчики?

- Никогда в жизни! Что плохо было тогда? Какой-то чиновник мог сказать: "Ах ты такой-сякой!" - и что-то запретить, но если это был истинный талант, он все равно пробивал себе дорогу. Почему Соня (я имею в виду Ротару) стала Соней? А ты вспомни, что она пела: "Красную стрелу", "Червону руту". Сейчас, если кто-то из молодых желает прославиться, он начинает петь старые песни в так называемой новой интерпретации. Чушь собачья - это просто попытки использовать известное.

Прости, я сам себя перебиваю, но мне обидно. Перебираю в памяти все самые большие московские концерты... (И не только в Москве, но и в Ялте. Ялта была тогда Рио-де-Жанейро, а теперь она - аппендицит. Перерезали черт знает что, вот туда все и сметается. Ой, Господи, страшная весть: Поплавский проникает в Ялту! Это будет трагедия номер один для всей нашей культуры). Ну, не было ни одного серьезного концерта без известной украинской песни. Как пел Коля Кондратюк того же Билаша: "Я жил в такие времена, в такие дни, такие даты, меня, безусого, война..."! Это ж можно было сдохнуть!

Помню, мы как-то ехали с Гуляевым, а по радио Кондратюка передавали. Так вот, Юра, сам обладатель блестящего голоса и всего такого прочего, сказал водителю: "Тихо! А ну, останови машину: Коля поет". Как трогательно и трепетно эти люди относились к истинному, настоящему!

- Умели ценить чужое, правда?

- Или! Хорошо Жванецкий сказал: "Наступило блестящее время, когда я могу себе позволить восхищаться талантом другого. Вот и у меня сейчас такое же состояние.

- И кто же вас восхищает?

- Э-э-э! Да, пожалуй, никто. Разве что только Иосиф... Несмотря на то, что я всегда относился к нему по-разному... Но это наши личные дела.

- А что значит личные дела? Девушку не поделили?

- Ну нет, насчет девушек мы даже не конкурировали - с ним в этом плане бороться было сложно. Понимаешь, мне не очень нравилось, что он поет все и после всех, но сейчас, когда прошло время, я слышу в нем великого профессионала. Есть, конечно, вокальные недостатки (у каждого из нас их можно найти): у него верхний регистр немножко стертый, но спеть столько, сколько он в своей жизни...

- Немудрено и стереть что-то...

- Как пел Высоцкий: "Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще их Господь замечал". Так вот, Иосифом я буду восхищаться всегда. Правда, он сейчас новую забаву себе придумал: с Борей Моисеевым дуэтом поет... Ох, Иосиф, Иосиф! (Смеется)...

- По-моему, номер прекрасный...

- Согласен, но там явная ирония сквозит. Боря ведь - артист, так сказать, с определенным реноме...

- И все-таки хороший он человек - Боря...

- Я, к сожалению, незнаком с ним как с человеком...

- Может, к счастью?

- (Смеется). Может быть... Поэтому так о нем и говорю. Но не плохо говорю: артист он блестящий, нет вопросов!

...Я такой человек: порой произношу какие-то резкие вещи, иногда суждения мои довольно жестки. Помню, например, как в Ялте засудил Киркорова.

- Давно?

- Он только начинал. Жюри тогда было серьезное: Константин Орбелян, Юра Саульский, я, Петер Сауль...

- А почему засудили?

- Ты знаешь, первый тур Киркоров очень неплохо спел, а второй - серенько. Видно, подумал, что уже победил. А мы же все артисты, вот и возмутились: "Ах ты, падла! Сейчас мы тебе покажем!". И тут появился Игорь Демарин с песней "Доктор Время".

- Хорошая песня!

- Это было, конечно, что-то. Зал стоя ему аплодировал! Ну как тут первое место не дать? А Киркоров пролетел, как фанера над Парижем. Мы потом где-то в Новокузнецке встретились, и он все упрекал: "Юрка, ты меня зарубил".

Так вот, возвращаясь к главному: необходимо, чтобы президент, правительство поручили каким-то умным людям создать некую фильтрующую структуру, и пусть сколько угодно орут, что это цензура, - надо перекрыть поток перекрашенной пошлости.

Неужели у нас такой глупый народ, что он заслуживает таких глупых песен? Я их и песнями-то назвать не могу.

- Скажите, а в ваше время случалось, что артисты выходили и пели под фонограмму, причем делали вид, будто поют "живьем"?

- Очень редко.

- Лично вы могли себе это позволить?

- Я??? Никогда! Абсурд! Даже когда меня снимали для телевидения, я никогда не попадал в фонограмму. Не мог, и все тут!

- Мне рассказывали, как недавно Николай Басков вышел петь с Монтсеррат Кабалье в Кремлевском дворце съездов. Примадонна не вовремя вступила, поэтому сделала жест оркестру: дескать, остановитесь, я начну снова. А фонограмма идет...

- (Смеется). А фонограмма идет...

Н-да-а! В России уже сообразили, что нужно проводить конкурсы молодых исполнителей классического плана. Уже нет конкурса Глинки, конкурсы Шаляпина и Чайковского еще проходят, но как-то очень нешироко. А вот так называемой романсиадой, когда выходят молодые красивые люди и поют романсы, я был просто потрясен. Я участвовал во всех этих мероприятиях и сейчас в очередной раз туда еду: буду петь в зале "Россия" с оркестром Осипова. Я с наслаждением готовлю себя к этому, потому что публика (как я увидел, выступая недавно в Колонном зале) просто соскучилась по истинному, чуткому, чему-то щемящему. {Поет}: "А напоследок я скажу...". Вот я исполняю, допустим, такую вещь (Поет): "О, если б мог выразить в звуке всю силу страданий моих, в душе моей...". Или Штоколов выходит эдаким подгулявшим купчиком того времени - несет свой образ...

Продолжение

Источник: http://bogatikoff.narod.ru